Дочь его врага - Страница 10

Она посмотрела в окно, задернутое полупрозрачной муслиновой занавеской. За окном — ни души, только зелень и солнечный свет. Она наедине с Роджером в романтической обстановке, такая возможность может никогда больше не представиться… Но как же гордость? Мысли Джулии путались. Она подняла взгляд на Роджера. Он стоит так близко, что она ощущает аромат его кожи, так близко, что она может до него дотронуться, даже обнять его. У Джулии слегка закружилась голова, романтическая обстановка, экзотические ароматы, перенесенное потрясение — все это вместе каким-то образом выпустило на свободу чувства и инстинкты, которые она долго в себе подавляла. Она положила руки на талию Роджера. Он вздрогнул от неожиданности и настороженно прищурился.

— Что ты делаешь?

Роджер был бы не прочь дать Джулии то, на что она напрашивалась, но только не на ее условиях, а на своих. Он в упор посмотрел на ее затвердевшие соски, проступающие сквозь ткань блузки. У нее великолепная грудь — высокая, не слишком большая, но и не слишком маленькая. Роджер представил Джулию обнаженной: она лежит в постели — в его постели, — обхватив ногами его талию, пухлые губы приоткрыты… А когда он даст ей то, о чем она просит, ее губы будут жадно ловить воздух, глаза затуманятся от страсти. Роджер много раз видел это выражение в женских глазах, и оно давно перестало его волновать. Но почему-то вид Джулии Осмонд, потерявшейся в эротическом тумане, его возбуждал. Однако Роджер лишь укрепился в своей решимости заставить ее подождать. Он не может добраться до Малколма, но, наказав его дочь, он, возможно, даст наконец выход неутоленной жажде мести и испытает облегчение.

Роджер увидел, что выражение глаз Джулии меняется. Ее взгляд казался невинным, как взгляд новорожденного котенка, только что открывшего глаза. Если бы Роджер не знал ее отца, он мог принять это невинное выражение за чистую монету. Именно такое выражение лица было у Малколма Осмонда сразу после катастрофы! Неужели она держит его за наивного простачка? Ошибаешься, детка! — подумал Роджер с мрачной решимостью. Хочешь секса — будет тебе секс, но я сам выберу время, когда ты получишь все, на что напрашиваешься.

— Я все же хочу осмотреть твою ногу, — сказал Роджер, пряча свои мысли под маской рациональной деловитости. — В ванной должна быть аптечка.

Слова Роджера привели Джулию в чувство, ее охватила ярость пополам со стыдом. Надо же было так расчувствоваться! Она подавила стыд и дала волю гневу.

— Похоже, ты отлично ориентируешься в коттеджах! — прошипела она.

— Естественно. — Роджер открыл шкафчик с зеркальной дверцей и достал из него аптечку. — Ведь «Райский уголок» принадлежит моей матери.

Осознав свою ошибку, Джулия густо покраснела.

— Я регулярно приезжаю проверить, как идут дела, нет ли проблем, которые управляющий не может решить самостоятельно. Но ты меня отвлекла. Снимай джинсы, я осмотрю твою ногу.

У Джулии пересохло во рту.

— Лучше я закатаю штанину.

Роджер пожал плечами.

— Как тебе будет угодно.

Джулия закатала штанину и подняла ногу, поставив ее на пуфик. Роджер склонился над ее ногой и деловито обхватил рукой ее щиколотку.

— Кажется, у тебя всего лишь царапина, но ее нужно продезинфицировать. Я этим займусь, а ты расслабься и постарайся не дергаться.

Джулия подчинилась. Чтобы не думать о том, что Роджер держит ее ногу своими руками, и не вздрагивать от его прикосновений, она спросила:

— Долго ты собираешься здесь пробыть?

— Я вообще не планировал здесь задерживаться, пока не появилась ты. Первоначально я собирался только заглянуть на полчасика, побеседовать с управляющим. Между прочим, эти коттеджи — не только место отдыха пресыщенных богачей, «Райский уголок» дает работу местным жителям.

— Кто придумал устроить здесь курорт?

— Я. «Райский уголок» — мой подарок матери. Я хотел занять ее чем-нибудь, дать возможность отвлечься от мрачных мыслей после…

Роджер оборвал себя, словно спохватившись, что наговорил лишнего. Его лицо исказила гримаса, он выпустил ногу Джулии так резко, как будто ему вдруг стало невыносимо к ней прикасаться. Но он быстро взял себя в руки и как ни в чем не бывало продолжил обрабатывать большую царапину.

По-видимому, он помогал матери оправиться от удара после трагической гибели Энтони, поняла Джулия. Сама того не желая, она прониклась к Роджеру симпатией. Он, конечно, тяжелый человек, но все же не бессердечный.

— Я всегда помогал матери в административных вопросах, но повседневное существование курорта — это ее работа.

Об этом можно было догадаться, подумала Джулия. Теперь, когда Роджер об этом сказал, она сама поняла, что на всем здесь лежит отпечаток неповторимой индивидуальности его матери. Можно себе представить, каково ей было после трагической гибели младшего сына… И вот теперь на ее территории оказался член семьи, ими всеми ненавидимой. Джулия невольно поёжилась. Роджер истолковал это по-своему.

— Тебе больно?

— Нет, все в порядке. Ты говорил о матери, расскажи еще.

— В свое время она построила элитный курортный отель на Джерси, и я предложил ей сделать нечто подобное, но в более экзотической обстановке. — Роджер выпрямился и снова надел маску доброго доктора. — Ну вот, — сказал он совсем другим тоном, — теперь все в порядке. Тебе повезло, ты отделалась царапиной, даже швы накладывать не придется.

— Благодарю вас, доктор.

— Не стоит.

Они хотели улыбнуться друг другу, но вспомнили о том, какие роли навязало им их прошлое, и между ними снова установилась атмосфера если не вражды, то, по крайней мере, настороженности.